Стратегическая оборона. 1941—1942 гг. военная авиация

Соколы с берегов Енисея

Июнь 1941 года стал для военно-воздушных сил Советского Союза настоящей катастрофой. В канун вторжения немецкое командование сосредоточило на границе более 3600 самолетов. Действия группы армий «Север», имеющей задачу по овладению Прибалтикой и Ленинградом, поддерживал 1-й воздушный флот генерал-полковника Келлера, имеющий 1070 боевых машин. На центральном направлении действовал 2-й воздушный флот фельдмаршала Кессельринга в 1680 самолетов. Группу армий «Юг» прикрывали 800 летательных аппаратов 4-го воздушного флота генерал-полковника Лера. Немцев поддерживала незначительная по силе (748 единиц) авиация союзников: Финляндии, Румынии и Венгрии.

22 июня советская авиация в приграничных округах была сведена в ВВС Северо-Западного, Западного, Юго-Западного и Южного фронтов, а также авиацию Балтийского и Черноморского флотов.

Численность ВВС на границе до сих пор вызывает споры. Сборник «1941 год — опыт планирования и применения ВВС, уроки и выводы» дает такие цифры: в пяти приграничных округах насчитывалось 7 133 самолета, в ДБА — 1339 и в авиации ВМФ еще 1445 самолетов. Всего 9917 единиц. Историк Д. Хазанов насчитал 9849 самолетов. Опубликованные в «Военно-историческом журнале» в 1992 году «Соображения по плану стратегического развертывания» и «Справка о развертывании Вооруженных Сил СССР на случай войны на Западе» сообщают о 172 боеспособных авиаполках, которые состояли в четырех фронтах, ДБА и ПВО Москвы.

К сожалению, советским ВВС был присущ ряд организационных и технических проблем. Самолеты частично были устаревшими, практический опыт многих летчиков был ужасающе мал, не было в достаточной степени организовано прикрытие приграничных аэродромов.

Итогом стали большие потери советских ВВС в самые первые дни войны. К полудню 22 июня они потеряли 1200 самолетов: 300 было сбито в воздушных боях, а 900 уничтожено на аэродромах. Немцы заявляли, что итогом первых дней военной операции стало уничтожение 1811 советских самолетов (322 — в воздухе, 1489 — на земле). Для командующего люфтваффе Германа Геринга результаты показались столь невероятными, что он приказал их секретно проверить. В течение нескольких дней офицеры его штаба ездили по захваченным аэродромам, считая сгоревшие обломки русских самолетов.

Советская общественность еще долго не знала про огромные потери ВВС. Лишь к концу августа по сводке прошла цифра в 4500 потерянных самолетов. Немецкий урон оценивался как «гораздо больший».

«Пусть немцев погибло больше, пусть бы их погибло еще в десять раз больше, но наших, наших хороших русских людей, наших летчиков, бесстрашных, чудесных, погибло много тысяч!» — писал тогда фронтовой корреспондент Павел Лук-ницкий, основываясь на армейских сводках.

Несмотря на чудовищные потери, советская авиация продолжала драться — атакуя немецкие самолеты, прикрывая свои отступающие войска. Нередко, отчаявшись, расстреляв патроны, шли на таран самолетов противника.

В рядах 161-го истребительного полка встретил войну Георгий Кузьмин. Уроженец Саянского района Красноярского края по комсомольской путевке в 1930 году поступил в Вольскую объединенную военную школу летчиков. Имел боевой опыт — дрался с японцами на Халхин-Голе. За эти бои был награжден орденом Красного Знамени, нарком ВВС лично вручил Кузьмину именные наручные часы. 27 июня звено Кузьмина И-153 было поднято по тревоге. Это уже был шестой боевой вылет красноярца за эти сутки. «Чайки» должны были перехватить немецкие «Юнкерсы», что утюжили позиции советских войск у Витебска. Сбив два Ю-87, советские летчики повернули на базу. Но тут Кузьмин наткнулся на еще один немецкий штурмовик. В бою кончились патроны, а «Юнкерс» был очень близко. Винт «Чайки» ударил по хвостовому оперению «Юнкерса», и тот пошел к земле. Следующие месяцы войны превратились для Кузьмина в непрерывную череду воздушных боев, в ходе которых он сменил И-153 на МиГ-3. В сентябре 1941 года он был сбит пилотами люфтваффе, буквально чудом посадил горящий истребитель. С покалеченными обеими ногами, обмороженного, Кузьмина подобрали советские пехотинцы. Вердикт госпитальных врачей был строг: — ампутация правой ступни и одной трети левой. Но пилот не сломался, научился ходить в специальных ботинках-протезах. Снова вернулся в ВВС.

А 4 июля 1941 года в небе над Ленинградом красноярец Николай Тотмин совершил первый в истории мировой авиации лобовой таран. За этот подвиг 22 июля ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Тотмин совершил 93 боевых вылета, сбил семь самолетов противника и погиб 23 октября 1942 года.

«В тот день Николай Тотмин вылетел вместе с другими летчиками на очередное задание. Вскоре на командном пункте полка было получено сообщение, что им сбит еще один фашистский самолет — седьмой по счету. Потом прозвучало тревожное: « Горю». Напрасно командир полка по радио давал команду: «Тотмин, тяните к линии фронта и прыгайте…» Николай не отвечал, возможно, он был тяжело ранен. А может быть, чувствуя безысходность своего положения, пошел на последнее — «огненный таран», спикировав на скопление войск и техники противника», — вспоминала мастер полка по вооружению Елена Шпакова.

То, что ВВС СССР живы, были вынуждены признать даже в Берлине. Большую роль в этих событиях сыграли красноярские летчики.

В июне, вернувшись из опасной ледовой разведки, экипаж летающей лодки в составе первого пилота Михаила Водопьянова, второго пилота Энделя Пусэпа, штурмана Александра Штепенко, радиста Василия Богданова отправился на фронт.

Водопьянов Михаил Васильевич — советский летчик, один из первых Героев Советского Союза, участник спасения экипажа парохода «Челюскин», участник арктических и высокоширотных экспедиций, генерал-майор авиации. Четырежды награжден орденами Ленина и Красного Знамени. Именем Водопьянова названы улицы в Москве, Липецке, Екатеринбурге и Красноярске.

Арктические разведчики получили назначение в 1-ю дивизию авиации дальнего действия (позже 81-я АДД). Михаил Водопьянов назначен ее начальником. Формирование дивизии приближалось к завершению. На ее вооружение поступили бомбардировщики Пе-8, оснащенные дизельными двигателями Ам-40.

«Эти двигатели были последней авиационной новинкой, еще недостаточно проверенной в условиях длительной эксплуатации. Они причиняли нам уйму неприятностей. Особенно плохо они вели себя на больших высотах, где им не хватало воздуха. Моторы «задыхались» и останавливались», — вспоминал позже Михаил Водопьянов. Тем не менее дивизию бросили в бой.

В августе Водопьянов получил пакет из Кремля.

«Товарищу Водопьянову. Обязать 81-ю авиадивизию во главе с командиром дивизии т. Водопьяновым с 9.VIII на 10.VIII или в один из следующих дней, в зависимости от условий погоды, произвести налет на Берлин. При налете кроме фугасных бомб обязательно сбросить на Берлин также зажигательные бомбы малого и большого калибра. В случае если моторы начнут сдавать по пути на Берлин, иметь в качестве запасной цели для бомбежки г. Кенигсберг. И. Сталин. 8.8.41».

В ночь с 9 на 10 августа с аэродрома Пушкино под Ленинградом поднялись восемнадцать Пе-8. Четыре машины были вынуждены вернуться — подвели дизельные моторы. Остальные взяли курс на столицу Германии — Берлин. Повел воздушную эскадру прибывший из Дудинки экипаж: Водопьянов, Пусэп, Штепенко и Богданов.

Один из самолетов вел Сергей Асямов, уроженец Красноярска, окончивший в 1931 году Ейское военно-морское авиационное училище. С тех пор его судьба была связана с небом. Был пилотом гражданской авиации, с 1935 года летал в Арктике. В 1941 году ушел на фронт. У него было два брата — оба военные пилоты.

Дальше больше — заглох двигатель на самолете Водопьянова — Пусэпа. Целых двадцать минут до цели флагманский Пе-8 тянул на трех моторах. Из-за неполадок сошли с дистанции еще три машины. До Берлина дотянули 11 самолетов. Отбомбившись, советские летчики повернули назад.

С самого начала рейд пошел кувырком. Секретность задания была такова, что ПВО Ленинграда и Балтфлота об этой акции ВВС не имели ни малейшего представления. По данным Водопьянова, над Балтикой был сбит один Пе-8 — капитана Тягунина, предположительно огнем советской зенитной батареи, расположенной на одном из островков. Погибли четыре члена экипажа. Пусэп вспоминает другую историю: советские истребители И-16 не опознали своих. Был сбит один бомбардировщик — погибло два члена экипажа. Остальные Пе-8 пулеметным и артиллерийским огнем отогнали «Чаек».

Над Эстонией, родиной предков сибиряка Пусэпа, у флагмана отказали все двигатели. По данным эстонца, это произошло после того как кончилось горючее — над Кенигсбергом немецкая ПВО повредила один из топливных баков.

«Машина сперва хвостом коснулась верхушек деревьев, потом распростертыми крыльями легла на густой лес. Словно страшная буря пронеслась над лесом, ломая сучья и вырывая с корнем деревья. Сразу наступила тишина. Фюзеляж с исковерканными крыльями опустился до самой земли», — вспоминал Водопьянов вынужденную посадку.

Оказавшись за линией фронта, летчики два дня пробирались к своим. Спасло их то, что сибиряк Пусэп отлично знал язык предков, поэтому контакт с местным населением оказался дружественным. Итоги рейда — на аэродром смогли вернуться только четыре машины (в том числе Сергея Асямова) — обсуждались на совещании у Иосифа Сталина. Операцию нельзя было назвать удачной, но именно она послужила поводом для усовершенствования капризных самолетов. Было принято решение отказаться от ненадежных дизелей в пользу проверенных бензиновых М-82 и установить на Пе-8 приводную радиостанцию «Пчелку». Пострадал и Михаил Водопьянов. К Сталину был срочно вызван полковник Голованов.

«Поздоровавшись и не задавая вопросов, Верховный сказал: «Вот что: есть у нас дивизия, которая летает на Берлин. Командует этой дивизией Водопьянов; что-то у него не ладится. Мы решили назначить вас на эту дивизию. Быстрее вступайте в командование, — рассказывал будущий главный маршал авиации. — Отдавая должное личным боевым качествам М. В. Водопьянова как летчика — командира корабля, Верховный главнокомандующий в то же время отметил, что у него нет достаточных навыков и опыта в организаторской работе, необходимых для командования 81-й авиадивизией».

Водопьянов продолжил войну в прежнем статусе. Будучи командиром корабля, он долгое время носил отмененное (!) звание комбрига. Лишь позже ему было присвоено звание генерал-майора. Арктический экипаж бомбил немецкие позиции в Смоленске, Орле, Калуге. Последним боевым вылетом Михаила Водопьянова стала бомбежка Кенигсберга. Вскоре он попал в автомобильную аварию, а после излечения был назначен военпредом на авиазавод в Казани.

В 1942 году дальняя авиация вновь стала бомбить Берлин. В кресле первого пилота одного из бомбардировщиков был Эндель Пусэп.

В мае 1942 года Пусэпу было поручено доставить советскую делегацию во главе с Молотовым для переговоров сначала в Великобританию, а затем в США. Лететь пришлось через линию фронта над территорией, занятой немецкими войсками. Экипаж Пусэпа лично принимали Уинстон Черчилль и Франклин Рузвельт. После успешного завершения переговоров и возвращения в СССР Пусэпу был присвоено звание Героя Советского Союза «за отвагу и геройство, проявленные при выполнении задания правительства по осуществлению дальнего ответственного перелета».

Нужно отметить, что сначала Пусэп должен был лететь вторым пилотом в экипаже другого красноярца Сергея Асямова. Но при подготовке к полету в Лондоне произошла авиакатастрофа, в которой погиб Асямов.

«… Прежде чем осуществить этот перелет (министра иностранных дел СССР В.М. Молотова в Вашингтон по вопросу об организации второго фронта в Европе), — вспоминал [главный маршал авиации] Голованов, — я отправил в Лондон мой лучший экипаж во главе с майором Сергеем Асямовым. Вторым пилотом был Пусэп, а штурманами — Романов и Штепенко. Это был пробный полет, истинной цели которого летчики не знали. Асямов под большим секретом сказал Пу-сэпу, что у англичан закуплена партия четырехмоторных самолетов, и в ближайшее время нужно будет возить в Англию наших летчиков, чтобы перегонять эти самолеты. Вот, мол, начальство и решило проверить, справимся ли с этим заданием… Утром 29 апреля огромный петляковский бомбардировщик ТБ-7, пробыв в воздухе 7 часов 10 минут, приземлился на аэродроме Тилинг в Шотландии. Союзники тепло встретили русских летчиков и вскоре на пассажирском самолете «Фламинго» доставили в Лондон. Посол в Англии И. Майский сообщил о благополучном прилете экипажа, о чем Голованов доложил Сталину. Но радость была преждевременной. Случилось непредвиденное. На другой день по просьбе англичан майор Асямов на том же небольшом «Фламинго» вылетел в Тилинг — там собралось много желающих посмотреть невиданный советский бомбардировщик ТБ-7. Затем союзники решили показать русскому пилоту свою боевую технику в Ист-Форчуне. На обратном пути в Лондон «Фламинго» воспламенился в воздухе и развалился на части. Все десять человек, находившихся на борту, погибли — английский экипаж, два офицера и три члена советской военной миссии. Погиб майор Асямов, всеобщий любимец, замечательный человек, летчик «чкаловского» типа… Почему погиб Асямов? Голованов был убежден, что дело здесь нечистое. В английском руководстве, считал он, не были заинтересованы в визите советского представителя. Гибель Асямова произвела сильное впечатление на Сталина. «Ну и союзнички у нас! — сказал он. — Только и смотри за ними в оба!» Этой фразы нет в мемуарах Голованова. Она не прошла через инстанции… Из книги Чуева Феликса Ивановича «Солдаты империи: Беседы. Воспоминания. Документы». М.: КОВЧЕГ, 1998. Стр. 282—285.

Красноярские бомбардиры

На аэродроме Красноярск базировался 30-й бомбардировочный авиаполк, летавший на самолетах СБ. В течение трех недель его перебросили на Калининский фронт, в район Мигалово. С августа по ноябрь 1941-го полк был переучен на самолеты ПЕ-2. После получения новых машин полк сменил наименование на 77-й бап (бомбардировочный авиационный полк) и был направлен в район Тихвина.

Полк совершил 335 успешных боевых вылетов, записав на свой боевой счет 5 самолетов, 45 автомашин, 110 зданий, 12 артбатарей, 4 отдельных орудия, 1 зенитное орудие, 10 складов с боеприпасами, 1 зенитная батарея, 1330 человек пехоты. Цена успеха была дорогой. К маю 1942-го в полку остался только самолет его командира майора Ивана Киселева. После чего оставшийся личный состав был передан на пополнение 35-го бап.

С первых месяцев в схватку с врагом вступил 1-й скоростной бомбардировочный авиационный полк (сбап) подполковника Франца Карнафеля, сформированный в Красноярске в мирном 1938 году. Часть фронтовая, обстрелянная. Пять лучших экипажей прошли Халхин-Гол, большая часть полка принимала участие в советско-финской войне. Летом 1941 года 1-й сбап базировался на аэродромах Туркмении и принял участие в Иранской кампании. Во время похода в персидские земли летчики полка совершили 65 боевых вылетов. Вскоре пилотам красноярского полка пришлось встретиться с более опасным противником, чем войска прогермански настроенного иранского шаха. К этому времени полком командовал майор Семен Донченко. Еще в августе Карнафель был арестован и вскоре расстрелян.

Полк летал на скоростных бомбардировщиках, имевших скорость 350 километров в час, бортовую нагрузку — 600 кг и 4 пулемета ШКАС на вооружении. Вылеты производились днем, преимущественно одиночными экипажами под прикрытием облаков. В боевую работу, кроме бомбардировок, входили разведка, фотографирование. До конца октября полк сделал 284 дневных боевых вылета, уничтожил до 400 автомашин, 21 танк, 126 орудий и минометов, 2080 солдат противника, вызвал 16 взрывов и 52 пожара. Экипажи действовали по дорогам в окрестностях городов: Калуга, Таруса, Алексин.

В октябре 1941 г. две эскадрильи 1-го скоростного бомбардировочного полка были переброшены на Западный фронт. Всего было переброшено 20 самолетов двух эскадрилий и 181 человек личного состава. В составе 38-й авиационной дивизии началась боевая работа.

Горячим месяцем стал ноябрь. Немецкие войска рвались к Москве. На плечи полка легли задачи по разведке и бомбардировке сил противника. Бомбардировщик летел вдоль дороги, по указанию штурмана нырял из облаков до высоты 200 метров и при обнаружении противника атаковал его, после чего взмывал вверх, в спасительные облака, и другим курсом возвращался на аэродром. Самолеты следовали с интервалом 15—20 минут. Такой «конвейер» работал в течение всего дня. Был случай, когда экипаж лейтенанта Григория Лященко атаковал колонну немцев с высоты двухсот метров, от огня 20-миллиметровой вражеской пушки получил восемь прямых попаданий — четыре в плоскости, два в фюзеляж и два в стабилизатор, но все же смог долететь до аэродрома и сесть, не потерпев аварии. К счастью, эти прямые попадания миновали баки с горючим и не перебили управление машиной.

За день летчики делали по 5—6 боевых вылетов. Краткие мгновения отдыха наступали лишь в моменты снаряжения самолета перед новым вылетом. Бывало, летчики даже не выходили из самолетных кабин, а заботливые сослуживцы упрашивали их хоть немного перекусить

Естественно, советские части также несли потери. Когда 28 ноября полк был передан в 146-ю авиационную дивизию в его составе числилось 18 самолетов СБ (из них 3 неисправных). 14 декабря не вернулся с боевого задания красноярец младший лейтенант Федор Тупица, в тот же день в авиакастрофе в Москве погиб воентехник Петр Поляков. Через месяц в полку осталось 5 исправных самолетов при 2 неисправных. Еще через неделю полк располагал всего 4 самолетами (из них один исправный). Поэтому в январе 1942-го, передав оставшуюся технику свежим частям, пилоты Донченко направились на переформирование. Получив новую технику (Пе-2 и Ар-2), пополнившись личным составом, 1-й сбап расположился на аэродроме Дракино, что возле Серпухова. А в мае был переименован в 1-й ночной бомбардировочный авиационный полк.

В тот период войны немецкая авиация сохраняла господство в воздухе, и дневные штурмовки вражеских позиций стали очень опасными. Советское командование предпочитало наносить удары по позициям противника ночью, когда активность самолетов люфтваффе резко шла на убыль. Главной мишенью полка в этот период времени стали железнодорожные станции и аэродромы противника. «Ночные пираты», как стали называть себя красноярские летчики, научились делать ночные фотосъемки немецких позиций.

Вообще ночные бои требовали особой сноровки. Мало было вернуться с боевого задания — нужно еще во тьме отыскать родной аэродром и успешно сесть на него. «Посадочное место указывалось тремя керосиновыми фонарями «Летучая мышь». Если колпаком был закрыт хотя бы один из трех фонарей, то определить направление посадки было невозможно. Это означало «Ждать!», так как в небе кружат немецкие самолеты. Все летчики по специфике звука моторов различали свои и немецкие самолеты. Как только вражеский самолет удалялся, открывался третий фонарь. Свой самолет заходил на посадку и у самой земли включал бортовую фару, а после остановки сразу же ее выключал. Со стороны создавалось впечатление, что проехала какая-то машина. Фонарь в руках персонала указывал самолету путь на стоянку. Красным и зеленым светофильтрами электрического фонарика было разрешено пользоваться только командиру и инженеру полка», — рассказывает серпуховский краевед Борис Мамонтов.

Нарушение режима светомаскировки вело к потерям. 8 мая на дракинском аэродроме были включены прожектора, чтобы осветить путь самолетам с десантниками. Практически сразу же последовал удар немецкой авиации по обнаруженному аэропорту. Погибли четыре летчика, еще шестеро были ранены, уничтожено 4 советских самолета. Среди жертв авианалета были инженер полка по вооружению Николай Головко и летчик Григорий Лященко.

С сентября начались бои за Ржев. По данным на 22 ноября 1942 года, полк потерял 58 человек — практически всю свою летную часть, а также 25 самолетов.

В течение 1941—1942 годов полк фактически дважды полностью обновлялся.

22 ноября 1942 года за проявленную отвагу в боях за Родину 1-й ночной бомбардировочный авиаполк был преобразован в 22-й гвардейский.

Боевая характеристика на механика 1-го СБАП Василия Дрюкова. «В действующей армии с 27 августа 1941 года. Партии Ленина—Сталина и Социалистической Родине предан. Идеологически выдержан, морально устойчив. Грамотный, культурный командир, материальную часть самолета СБ знает хорошо, эксплуатирует грамотно. За время пребывания на фронте обслуживал 230 ночных и дневных боевых вылета. За безотказную работу материальной части получил денежное вознаграждение, его самолет всегда находится в исправном состоянии. Материальную часть, поврежденную в бою, восстанавливает быстро. Работать любит, работает много, не считаясь со временем. Систематически повышает свой уровень знаний. Накопленный боевой опыт передает подчиненным и своим товарищам. К себе требователен недостаточно, вследствие чего имелся случай нарушения воинской дисциплины. Авторитетом среди личного состава пользуется».

Ночные бомбардировщики

Большие потери в авиации потребовали формирования новых частей. Одним из центров по их созданию стал Сибирский военный округ. К декабрю 1941 года ВВС округа сформировали 18 полков ночных бомбардировщиков. На их вооружение поступили самолеты Р-5, P-Z, У-2 и СБ, в спешке изымавшиеся из аэроклубов, учреждений гражданской авиации, расформированных авиашкол и разнообразных баз хранения. В каждом полку насчитывалась 20—21 боевая машина. При этом на самолетах отсутствовало стрелковое и бомбовое вооружение. На заводы Новосибирской области спешно поступили заказы по изготовлению бомбодержателей, сбрасывателей и шкворневых установок для пулеметов.

В Красноярском крае были сформированы пять полков: 669-й (на базе Канской военной авиашколы стрелков-бомбардиров) в Канске, 673-й (на базе Харьковской военной авиашколы стрелков-бомбардиров)

в Красноярске, 675-й, 678-й и 679-й (все на базе 1-й ВАШППО и Черногорского аэроклуба) в Абакане.

Нужно сказать, что 1-я Киевская ВАШППО прибыла в Абакан 9 ноября 1941 года. Практически сразу на ее базе началось формирование полков ночных бомбардировщиков. К примеру, 675-й ночной бомбардировочный авиаполк (нбап) подполковника Сергея Мельникова был создан в четыре дня. Формирование 678-го нбап старшего лейтенанта Бориса Фадеева длилось шесть дней, 679-го капитана Александра Яблочникова — пять.

До войны в крае функционировали три аэроклуба: Красноярский, Канский и Черногорский. Они максимально использовались при формировании новых полков.

После передачи матчасти и летно-технического состава в ВВС, аэроклубы оказались лишены возможности выполнять задание по подготовке новых кадров. Летной практики почти не было. В основном преподавалась теория и наземная подготовка. Поэтому по распоряжению ЦС Осоавиахима курсанты Красноярского и Черногорского аэроклубов были переведены на доучивание в Сталинский аэроклуб Новосибирской области. Красноярск отправил на запад 55 курсантов, Черногорск — 38. После завершения учебы они прямо из Новосибирска ушли на фронт.

После укомплектования полков в Красноярском аэроклубе осталось 12 инструкторов и техников вместо 32 по штату, в Черногорском — 1 3 вместо 26.

673-й полк, имея 18 самолетов P-Z, вошел в состав ВВС, 52 армии Волховского фронта. В тяжелейших боях в районе Новгород — Чудово с 15 января по 7 апреля 1942 года за 219 ночных боевых вылетов полк потерял все 18 самолетов и 16 человек летного состава, уничтожив 1 паровоз, 60 вагонов, 12 самолетов противника и 550 человек пехоты.

675-й полк был переброшен на Калининский фронт, расположился в аэропорту Крапивня и уже в декабре вступил в бои с противником. В канун Нового года не вернулись с боевого задания младший лейтенант Сергей Забалов и начальник связи полка лейтенант Михаил Тарарин. 18 января самолеты люфтваффе нанесли удар по Крапивне. Погиб командир звена старший сержант Семен Гавриш.

На Калининский фронт попал и 678-й полк. В июне в части случилось событие, легшее пятном на весь полк. Прямо с аэропорта Балашиха два авиационных механика угнали самолет. «При прохождении своей службы в аэроклубах имели летную тренировку на У-2 совместно с инструкторами, — отмечается в рапорте по факту происшествия. — За последнее время были отмечены систематические нарушения дисциплины. В течение последующих 5 дней была замечена крепкая дружба между ними» (ОБД-Мемориал). В апреле 1942-го после установки на летательные аппараты подвесных кассет для перевозки грузов, полк был направлен на Сталинградский фронт в состав 8 ВА. Здесь под командованием капитана Фадеева выполнял задачи по перевозке запчастей, боеприпасов и других грузов воздушным армиям.

Через десять дней полк понес новые серьезные потери. Немецким истребителем был сбит Р-5 командира эскадрильи Антона Орлова. Вместе с ним погибли стрелок-бомбардир, бывший курсант Александр Кокайло и механик звена старший сержант Константин Чернышев.

История полка была короткой, он был расформирован 13 мая 1942 года. Личный состав 669-го полка был направлен на пополнение 680-го нбап. Уже после этого события полк понес последнюю потерю — в госпитале от травм, полученных при аварии, скончался житель Канска старший лейтенант Иван Исаев.

Командиром 669-го нбап был назначен майор Петр Пудан, до недавнего времени возглавлявший авиационную эскадрилью Канской ВАШСБ. В январе 1942 года полк был переброшен на Карельский фронт. В составе 103-й смешанной авиационной дивизии фронта он действовал на Медвежьегорском направлении. Практически сразу же полк потерял своего командира — 18 января 1942 года Петр Пудан не вернулся с боевого задания. В Канске у него осталась супруга Ядвига. Вместе с майором без вести пропали штурман полка капитан Дмитрий Кузьменко и начальник связи полка старший лейтенант Василий Медведев.

Управление, штаб и штурманский состав на укомплектование 679-го полка Яблочникова поступили из резерва ВВС СибВО и эвакуированной в Красноярск Харьковской военной авиашколы стрелков-бомбардиров. Летчики и авиамеханики — из личного состава Красноярского и Черногорского аэроклубов, младшие авиаспециалисты — из ШМАС. Поэтому в его составе оказалось много выходцев из края. К примеру, летчики Анатолий Тимошенко, Григорий Цуканов, Леонид Кузнецов, Николай Статкевич, старший техник-лейтенант Станислав Козик, техник звена управления старший сержант Борис Зырянов, лейтенант Николай Устинов, старший техник-лейтенант Григорий Щепетков, техник-лейтенант Алексей Алексеев и Александр Курбангалеев.

Всего Красноярский аэроклуб передал в состав полка 11 летчиков, 13 техников и 14 самолетов. Черногорский — 6 летчиков, 7 техников и 6 самолетов. Летный состав боевого опыта не имел, но бывшие инструкторы аэроклубов имели большой практический опыт летной работы и налет от 700 до 2300 часов.

1 января 1942 года эшелон с 679-го ночного бомбардировочного авиаполка прибыл на станцию города Егорьевска. 24 февраля 1942 года был получен приказ о включении авиаполка в состав ВВС Карельского фронта. По прибытии он был разделен на две части. 1-я эскадрилья вела боевую работу с аэродрома Лоухи, 2-я эскадрилья занялась транспортной работой с аэродрома Сосновец. 1-я эскадрилья с 3 марта 1942 года начала вылеты по бомбардировке вражеских объектов на Кестеньгском направлении. В апреле войска Карельского фронта провели здесь неудачную наступательную операцию, которую активно поддерживала авиация, совершившая 1300 боевых вылетов.

В этих боях полк потерял первый летательный аппарат. В мае из рейда не вернулся экипаж бывшего летчика-инструктора Красноярского аэроклуба младшего лейтенанта Леонида Кузнецова. При отходе от цели самолет был сбит зенитной артиллерией противника, врезался в лес на территории противника, но экипаж остался жив. Командир экипажа получил тяжелые травмы и самостоятельно передвигаться не мог. Штурман старший сержант Николай Таратайко, сам находясь в тяжелом состоянии, помогал командиру идти. Более 90 километров по снегу и льду прошли пилоты в тылу противника и вышли к советским войскам. За спасение командира Таратайко первым в полку был награжден орденом Ленина, а командир экипажа Леонид Кузнецов — орденом Красного Знамени.

С 13 мая по 2 октября 1942 года весь полк работал с аэродрома Сосновец, занимался транспортными перевозками на Карельском фронте. Причина в природе — наступил полярный день и ночные бомбардировки стали невозможными.

В августе из части личного состава 679-го полка был сформирован 968-й ночной бомбардировочный авиаполк. В него вошли командир и начальник штаба полка, начальники служб и 50 % летного и технического состава (968-й нбап просуществовал короткий период — до 25 ноября 1942 года, затем личный состав был направлен вновь в 679-й нбап и в 828-й шап).

Со 2 октября 1942 года 2-я эскадрилья полка вела боевую работу в интересах ВВС 32-й армии с аэродрома Сумеречи на Медвежьегорском направлении. 22 октября полк потерял сразу два самолета. Была сбита машина, пилотируемая капитаном Семеном Русецким. Вместе с ним погиб штурман Николай Стрекалов. Также не вернулся с боевого вылета экипаж в составе пилота Александра Зюзькова и штурмана Николая Волкова.

За 1942 год полк произвел 305 боевых вылетов, 3187 транспортных самолетовылетов, перевез 78 400 кг груза и 2993 человека личного состава, налетав за это время 4370 часов.

Кроме этих полков, в Ленинск-Кузнецке Кемеровской области был сформирован 682-й нбап капитана Григория Покоевого на У-2. Базой для полка послужила Бирмская школа пилотов. Кроме того, в пополнении полка участвовали Красноярский и Канский аэроклубы. Последний передал в состав полка 5 пилотов, 3 техников и 8 самолетов.

Полк начал фронтовую службу в составе 63-й авиационной дивизии под Курском. Первые боевые вылеты начались 25 января, а уже 5 февраля случились первые потери. В этот день не вернулся на родной аэродром экипаж старшего сержанта Савицкого и стрелка-бомбардира сержанта Самойленко.

За своих погибших летчики полка отомстили сполна. К 12 мая полк совершил 684 боевых вылета. Цифры из журнала боевых действий впечатляют: «Разрушено и уничтожено: 95 домов, 5 артбатарей, 5 минометных батарей, 17 ДЗОТов, 2 склада боеприпасов, 11 огневых точек, 1 штаб, 2 ж/д вагона, 1 элеватор, 1 станционное здание, 210 солдат и офицеров противника».

С мая 1942 года 682-й нбап переименован в 879-й смешанный авиаполк (сап) двухэскадрильного состава: 1-я эскадрилья на И-153, 2-я — на У-2. Полк вел боевую работу в распоряжении командующего 48-й армией в районе Рогозина, Корсуни, Архангельского, Вязоватого, Лесков.

За период с 17 по 31 мая 1942 г. летчики полка совершили 168 боевых вылетов. За июнь 1942 г. — 411 боевых вылетов, в июле — 426, в сентябре — 509 боевых вылетов, октябре — 148 вылетов, ноябре — 52, декабре — 153. Результаты: сбиты Ме-109Ф, ХШ-126, ФВ-189, подбит ФВ-189, 229 пожаров, 2372 взрыва авиабомб. Уничтожено до двух взводов живой силы, 14 зенитных пулеметов, 3 зенитных орудия, 9 артбатарей, 16 минометов, 17 автомашин, 11 ж/д вагонов, подавлено 15 зенитных пулеметов, 1 зенитка, 5 минометных батарей, взорвано 4 склада с ГСМ и БП, разрушено 68 домов, заводское здание, рассеяны пулеметным огнем движущиеся колонны общей численностью до 500 человек. Боевая характеристика на командира 879 ОСАП майора Покоевого Григория Прокофьевича: «Майор Покоевой Г.П., 1907 г. р., рабочий, член ВКП(б) с 1930, в КА с 1927 г., окончил 8-ю Одесскую ВАШП в 1930 и учился в Академии им.Фрунзе. В должности командира полка с 14.11.1941. С 15.07.42 полк под командованием майора Покоевого произвел эскадрильей ночных бомбардировщиков У-2 ночью 995 самолетовылетов и днем 157 самолетовылетов, истребительной эскадрильей И-153 — 254 самолетовылета. За это время полк потерял один самолет И-153 не боевых потерь. Катастроф, аварий и других летных происшествий по вине личного состава не имеет. В личном составе полк потерь не имеет. Майор Покоевой инициативный, волевой, в совершенстве знающий свое дело командир. Чуткий и отзывчивый товарищ, умело сочетающий боевую деятельность полка с бытовыми нуждами личного состава. Майор Покоевой за мужество и отвагу, проявленные в боях за Родину награжден орденом Красного Знамени. С 15.07.42 произвел 7 боевых вылетов из них 4 ночью на У-2 и 3 днем на И-153, один с участием в воздушном бою. Должности командира полка вполне соответствует. Начальник штаба 48-й армии генерал-майор Бобков Утверждаю командующий 48-й армией генерал-майор Халюзин. 15.12.42».

Покоевой Г. П. войну закончил командиром дивизии, после войны стал генерал-майором авиации.

Выполнено с честью

Вообще жители Красноярского края сражались во многих частях. Так, лейтенант Иван Пятин служил в 702-м бомбардировочном авиационном полку. Он родился в 1907 году в Иланске. Служил в артиллерии, а в 1930 году связал свою судьбу с авиацией. Был начальником авиабазы в Дудинке, возглавлял аэропорт в Якутске, два года был командиром летного отряда Красноярского аэроклуба, откуда был призван в июне 1941 года в Вооруженные силы. С ноября руководил эскадрильей в 702-м полку.

Фронтовая судьба отвела ему короткий боевой путь. В начале декабря началось наступление советских войск под Москвой. Все наличные авиационные части были брошены на поддержку пехоты. Но 3 декабря пошел снег, приковав боевую авиацию к земле. На штурм противника командование бросило легкие и устойчивые У-2. «Три лучших экипажа: командир эскадрильи Пятин, штурман полка Атеменко, командир звена Тороп, штурман звена Перепеченко, командир звена Арефьев, штурман звена Спивак отправились выполнять боевую задачу днем. Враг преграждал путь стенами зенитного огня, самолеты то и дело получали пробоины от пуль, но ничто не свернуло с пути отважных. Задание было выполнено. В Рогачеве враг много недосчитался фрицев и техники. На обратном маршруте были разведаны дороги к фронту. Добыв ценные сведения, экипажи вернулись на аэродром. Они показали, что для советской авиации нет плохой, нелетной погоды: когда нельзя послать современный самолет, полетит У-2 и выполнит задачу с честью».

Однако именно дневной полет стал роковым для красноярского летчика. 28 января 1942 года самолет лейтенанта Пятина не вернулся с боевого задания. Летчик был объявлен пропавшим без вести. Как говорится в приказе по полку, «…Лучшие экипажи выполняли ответственные задания штаба Калининского фронта по переброске офицеров связи к нашим частям, находящимся в окружении. Эти полеты были наиболее опасны, так как выполнялись в дневное время».

Источник: http://pobeda.krskstate.ru/oborona/part2_3